Причудливо порой выстраивается калейдоскоп случайных событий. Поездка в Лондон была спонтанной: приятель пригласил его погостить, но вместо того, чтобы встретить гостя в Дувре, скоропостижно скончался у себя в постели за день до прибытия Этьенна. Смущать своим присутствием его семью, удрученную горем и дележом имущества, Мортье счел неуместным и поселился в Ритце. В столичном кабаре так же случайно познакомился с молодым человеком, обладавшим впечатляющим даром убеждения..
И вот он уже трясется в поезде по дороге в какую-то британскую сельскую глушь. На всякий случай, Этьенн не стал брать с собой ничего ценного и оставил в отеле сообщение с информацией, где искать его расчлененные останки, если он не вернется до конца недели. Если бы не дух авантюризма, некоторым образом роднивший его с новыми знакомыми, плевать бы Мортье хотел на этого Гогена. Не так уж он ему и нравился, если на то пошло. Само его, то есть - Гогена, нахождение в британской деревне, ставило под большое сомнение подлинность полотна, если только оно вообще существовало. Но не принять вызова Этьенн в конце концов не мог, а после войны он с еще большим пренебрежением относился к безопасности, чем прежде. Что, в конце концов, вообще может быть хуже войны? Даже если его хотят надуть двое юнцов, он, по меньшей мере, сможет извлечь выгоду и из этого приключения: местный колорит, общение с молодежью, свежий воздух, да мало ли что еще подстерегает его на конечной остановке.
Мистер Хамфри без умолку болтал, а Мортье, не успевший пока привыкнуть к беглой английской речи и английской тряске, пропускал половину сказанного и время от времени вставлял что-то вроде: "В самом деле?"; "Да что вы говорите!" или: "Все это крайне меня интересует!".
Ближе к концу пути к ним присоединился мистер Хаксби, совсем еще молодой человек, умеющий совершенно всех заразить своим оптимизмом. После поезда гостям предлагался сильно потасканный, но яркий фиат, приятно вносящий разнообразие в сумрачную окружающую среду. Этьенна на этом этапе скорее удивил бы натертый до блеска автомобиль представительского класса. Иностранец вовсе не испытал разочарования, уже начав наслаждаться "местным колоритом", непременно включавшим в себя, помимо "фиатика", отвратительную британскую погоду. Собственно, для Этьенна это фактически и была прогулка в стиле "Старинные деревни Англии" и еще какая-то дрянь. Гоген, к примеру.
Он с силой затолкал свой саквояж в багажник со скрипучей дверцей и опустился на полинялое сиденье все еще с тем же боевым духом, выдающим в нем туриста в начале путешествия.
- Путешествие навстречу прекрасному не может быть в тягость, мистер Хаксби, я даже готов отведать вашего чая с бисквитами, если этот Гоген так хорош, как мне обещали.